Published:
Реквием
– Ты меня слышишь?
За окном уже успело потемнеть, однако снаружи всё ещё было довольно светло из-за множества светящихся огоньков в виде фонарей, вывесок магазинов, фар машин и света, горящего в чьих-то окнах. Внутри же, напротив, царила кромешная тьма: по всему помещению не было ни одного горевшего источника света, а окна были плотно закрыты.
Впрочем, очертания всё ещё были чудесным образом различимы. Посреди комнаты стоял большой двуспальный диван, на краю которого сидела молодая девушка с волосами до плеч, окрашенными в яркий синий цвет. Она сидела несколько присогнувшись, упираясь локтями в свои же колени, а ладонями крепко обхватив выдвижную ручку чемодана с колёсиками. Такие ручки обычно делают для того, чтобы было удобнее тащить багаж за собой, но при этом можно было легко сделать чемодан компактным, задвинув ручку обратно. Впрочем, как правило попытки везти чемодан за такую ручку всегда кончались раздражением и сточенными от злости зубами.
Синеволосая девушка была одета в типичную мужскую одежду: классическая рубашка в клетку, синий жилет и мешковатые чёрные штаны, которые, пожалуй, можно назвать походными и крупные чёрные сапоги, чем-то похожие на армейские. Впрочем, если не брать в расчёт явно женскую фигуру, некоторые мелочи превращали все эти «мужские» одеяния в нечто женственно-прекрасное, хоть и несколько странноватое: целых три разных ремня на поясе, закатанные до локтей рукава рубашки и несколько расстёгнутых пуговиц, которые, впрочем, не создавали ощущение вульгарной развратности, но придавали некоторый шарм. Завершал же весь этот образ длинный красный шарф, намотанный на её шее.
Она уже несколько минут смотрела лишь на одну точку в полу, упёршись подбородком в ладони, обхватившие ту самую ручку для перевозки. В её взгляде читались неопределённость, усталость, страх и…
– Давай уже, ответь! Нельзя так вот сидеть и просто смотреть в одну точку.
За её спиной, на том же диване, разлёгся рыжеволосый парень, закинув одну ногу на другую и сложив руки за головой, устремляя взгляд к потолку. На нём был строгий костюм: традиционные пиджак, рубашка, галстук и брюки, однако расцветки были вовсе не такими строгими и, наверное, у многих вызвали бы удивление: ядовито-жёлтый галстук сочетался с чёрной рубашкой, серым пиджаком и рыжими брюками.
– Ну давай уже, скажи хоть слово!
В очередной раз слова рыжеволосого юноши прорезали тишину. На этот раз, кажется, его попытка увенчалась успехом: девушка отпустила чемодан, повернулась и принялась сверлить взглядом человека, столь долго окликавшего её.
– Что тебе?
– Чего ты надулась? И вообще, может поговоришь со мной? Давно я не слышал от тебя ни словечка, ничего не рассказываешь мне, да и вообще игнорируешь.
– Зачем тебе что-то рассказывать, если ты и так знаешь всё то, что знаю я?
– Раньше тебя почему-то это не останавливало, — юноша ухмыльнулся.
– Раньше я была глупее.
– Эх, — юноша вскочил с кровати, обошёл её и сел рядом со своим собеседником, приобняв его за плечи. — Теперь ты будешь отрицать моё существование лишь из-за того, что кто-то там тебе сказал, что меня нет?
– Это не кто-то, это Марк. Если он так говорит, значит мне стоит прислушаться.
– ДУРА! — крикнул юноша, а после продолжил спокойным тоном, — Он только и делает, что трепет тебе нервы, своими выходками, а ты так слепо веришь его словам!
– Но…
– Тебе вообще не приходило в голову, что он может ошибаться? Да и вообще, он тебе сказал совсем иное!
– Знаешь, меня задолбало выбирать между двумя дорогими мне людьми. И если второго я могу без сожалений отбросить, так как он является лишь плодом моего воображения, лучше я поступлю так, чем останусь без самого близкого мне человека.
– Ты совсем поехавшая? Не о том сейчас речь! Но, да, я ему не доверяю, не отрицаю. Да, его слова выглядят как фарс, все его оправдания кажутся мне ничтожными, все его действия лишь треплют тебе нервы и не дают спать по ночам. Только вот это не значит, чудище ты лесное, что я её ненавижу. Мне приятно видеть, когда вы вместе, мне приятно, когда вы не ссоритесь и не трепете нервы друг другу. Ты тогда счастливая, а это всё, что мне нужно.
– Ты однажды меня уже вынудил уйти от него.
– Да. Потому что тогда не было иного выбора. Лучше было бы уйти, а не прогибаться под прихоти.
– Я не прогибалась. И я не смогла без него. Он мне нужен.
– Вот знаешь, этого я как раз и не учёл тогда. Я надеялся, что если тебе будет плохо — ты обратишься ко мне, что дашь мне успокоить тебя. Что ты сделала в итоге? Приползла на коленях молить о прощении.
– Я была виновата, всё было из-за меня.
– НЕ БЫЛА. Он лишь ездит тебе по ушам, как ты не поймёшь?
– Но…
– И то, что он не верит в меня — тоже полная дурь. Если он правда так считает — он лицемерная дрянь, а если не считает так, но заявляет — тем более лицемерная…
– ПРЕКРАТИ!
В комнате наступила тишина. Л. закрыла глаза руками и еле слышно заплакала. Её собеседник на минуту застыл, а после сел перед ней на колени, отодвинув чемодан, взял за руки и продолжил разговор:
– Успокойся. Понимаю, тебе больно всё это слышать, но тебе ли не знать, что эти все слова взялись не из пустого места.
– Дима, тебя нет. Просто уйди.
– Хорошо, я уйду. В итоге меня больше не будет. Ты будешь и дальше выслушивать чудесные байки про всякую байду. Когда он что-то опять сотворит — ты не выдержишь и что-нибудь сделаешь с собой. Забыла уже, что каждый раз, когда ты впадала в отчаяние, когда ты разочаровывалась, когда тебе было больно и обидно, что каждый раз, когда тебе было плохо, к тебе на помощь приходил именно я? Забыла, что именно я, не существующий человек, не даю тебе до сих пор сойти с ума?
– Тебя нет.
– Только дурак будет отрицать, что меня нет. И что с того? От этого моя значимость для тебя уменьшается?
– Ты вы оба мне одинаково важны, но как то, чего нет, может что-то значить?
Всё вновь затихло. Эхом в комнате отдавалось сердцебиение Л. и редкие всхлипывания. Дима снова сел рядом на диване, погладил девушку по голове и тихо прошептал:
– Однажды… Однажды я вернусь. Да, я вернусь. А до тех пор не должно быть никаких сожалений, слёз и тревог. Просто иди по жизни вперёд и не теряй веру, докажи мне, что я не ошибся в тебе. Ты не заметишь, как пробежит время, однако за этот срок сможешь разобраться в себе. Если хочешь — твори глупости и дальше, но как успокоишься — я вернусь.
– Не уходи, прошу, — девушка взяла рыжеволосого парнишу за руки, упёрлась лицом в его грудь и расплакалась. Не так, как раньше: громче и, кажется, искреннее.
В комнате включился свет.
В почти пустой комнате сидела на диване синеволосая девушка и в одиночестве плакала, шепча без остановки лишь одну фразу: «Пожалуйста, не оставляй меня».